Когда нет моря снаружи, всегда есть море внутри.
Большинство людей умирают до того, как полностью родились.
Большинство людей не раскрываются, потому что их "закапывают" другие люди более сильные. Это звучит уже как теория Дарвина. Что-то вроде: более приспособленный священник съел слабого священника. Естественный отбор, одним словом. Вроде и всё правильно, но как-то по-звериному так и остается. В самом нехорошем смысле этого выражения. По-звериному.
Читаю Чака Паланика, потому что Чак Паланик помогает мне расслабиться, потому что я люблю Чака Паланика. Он "убирает" негативные эмоции, воплощяя их в слова. Как-то раз я кому-то объясняла свою разницу между Достоевским и Патриком Зюскиндом, который написал "Парфюмера: история одного убийцы". Я объясняла это так, что Достоевский "поливает грязью" всех имея ввиду при этом "грязь" и больше ничего. Патрик же пишет о запахах то ли иронично, то ли восхваляя какие-то и дурные и приятные запахи, то есть у него есть два мира - приятные и мерзкие запахи. У Достоевского есть один мир - это мерзость Петербурга (беру "Преступление и наказание" как пример), обратной стороны нет. То есть описывая мерзозсть он не восхваляет её, а наоборот показывает реальность сквозь грязь, мерзопакостность ничего при этом не имея ввиду. Именно поэтому мне было тяжело читать страдания Раскольникова в мерзком городе Петербурге и легко читать о Гренуе, ищущим формулу самого великолепного запаха, при этом идя к этому пути через трупы женщин, нечистоты, но натыкаясь на превосходные запахи полей, запахи мандариновых соцветий, женщин, корицы. Мне также больше импонирует Гренуй нежели Раскольников, есть ряд причин:
- Раскольников, - "Тварь ли я дрожащая или право имею?". Уже называет себя тварью, убивает старуху другой стороной топора, тем самым направляя лезвие на себя. Отсюда собственно и сам Раскольников. Раскол.
- Гренуй ищет в своём мире не справедливости, а красоты в этом мерзопакостном мире. И что? Он добивается её, он добился славы, признания и создал прекрасное.
- Раскольников? Ищет справедливость, сомневаясь в самом себе; душевные преживания заключаются только в его сомнениях. Сомнения-сомнения-сомнения в каждой, чёрт возьми, строчке. Дорогой Фёдор, кого ты описывал? Человека с маникально-депрессивным психозом?
- И да, чёрт возьми, я понимаю, что Гренуй тоже далеко не здоровый психически человек. Но он не сомневатся в себе, он просто делает и терпит.
И да, конечно, может я и погорячилась так негативно отзываться об этом всём, но всё субъективное имхо. Абсолютно ничего личного. И про цитаты, вырванные из контекста я тоже знаю, что по-своему трактовать их не стоит, однако я всё равно это делаю. Считайте меня неким Однодумом (из Лескова "Однодум", которое я анализировала как-то), который Библию по-своему трактовал. Так и я трактую "Парфюмера" и "Преступление и наказание". По-своему, да.